Гости, как всегда, собирались неторопясь, в ожидании опаздывающих наполнялись бокалы, делались ставки, кто придёт следующий, рассказывались анекдоты, обсуждались незначительные события. Потом все собрались за столом. У всех было налито. Я поднял руку призывая друзей сидящих за столом к тишине и когда Серёга перестал ржать, начал говорить:
— Все вы, друзья мои, знаете меня, как человека рационального, не подверженного вере в различного толка мистику и чертовщину. Рано или поздно для всего происходящего человеческий мозг отыщет объяснение и, мало того, выжмет из полученного всё полезное.
Но я так же верю и в незыблемость божественных законов. Некую их нерушимость, прецензионность и правильность. Хотя сам в бога не верю и никому не советую. Я снова улыбнулся. - И вот к чему, друзья мои, я клоню - - приснился мне давеча апостол Пётр. Заходит ко мне в комнату и говорит: - Ты грешен, человек! А я ему в ответ: - Ты не охренел ли? Ну а как? Он был в кожаной куртке и джинсах с большими дырками на коленях и я ещё не знал, кто это. Тогда он поднял правую руку, показал пальцем - перстом, по-ихнему - куда-то за меня и сказал: - Смотри! Я посмотрел ... Когда я открыл глаза, над головой у него сиял нимб, с плеч спадала белоснежная хламида, а у меня из носа текла кровь - потому что он вдарил мне, пока я пытался что-то разглядеть в тёмном углу на который указывал его палец, по ихнему перст..
— Ты грешен, человек! Вновь прогремел его голос.
— Человек? - спросил я, - Вообще-то, у меня есть имя.
— Имя? - с небольшой долей удивления он посмотрел на меня, - Имя, значит. Его глаза закрылись и я увидел, как под веками начали с бешеной скоростью двигаться его зрачки. Через малую долю времени его глаза открылись: - У тебя действительно есть имя, человек. Ты и крещён по всем правилам, и имя тебе родители выбрали по святцам. Прошу прощения..., - НО!!! - его голос прогремел в полупустой комнате словно удар железной палкой по ведру надетому на голову, - Ты грешен!
Его голос был страшен, глаза горели огнём, кожа светилась словно под ультрафиолетом только цвет был золотым. Ярко-золотым, настолько ярким, что от него у меня начали слезиться глаза. Я бы не сказал, что мне было страшно. Я был в ужасе. У меня тряслись ноги, а влажными от пота ладонями я схватился за джинсы пытаясь её унять. При этом я трясся всем телом и, кажется, немного подвывал.
— Ты грешен, Андрей! В пребулеведении!
— В чём-чём? Трясущимися губами просипел я.
— В приблудоденянии!!!
— В чём-чём? Я перестал понемногу трястись и недоуменно смотрел на него. Было в нём что-то от нерусского старика-торговца в лавке на углу, который на ломанном русском предлагал свои фрукты, - В приблудолеянии?
— В тридубодействии... , триблюдодеянии...
Ты трилюбодействовал, - произнёс он почти по слогам с лёгким американским акцентом и вопросительно посмотрел на меня надеясь, видимо, найти во мне поддержку, как ученик смотрит на учителя когда сомневается в правильности ответа.
— А вам обязательно было ко мне приходить? - страх уже сменился весёлой нервозностью, - Я просто не понимаю в чём вы меня обвиняете, но было страшно, правда. И я больше так не буду, ну, это, тридубодействовать или приблудоденять, или что там ещё...
— Ты смеёшься надо мной? А знаешь ли ты кто аз есмь?
— Гавриил?
Когда я снова очнулся, он вновь был в куртке и джинсах, а у меня снова текла кровь. Он по всей видимости собирался уходить. Во всяком случае направлялся к двери. Потом остановился и не оборачиваясь сказал: — Я апостол Пётр, грешник. А ты, грешник, ты... - у него перехватило дыхание от негодования, - Я ещё вернусь к тебе.! "Ага, - подумал я, - только логопеда найди нормального". Тут он обернулся и ... Я проснулся. Возможно, тем самым избежав третьей затрещины.
К чему я всё это рассказал, спросите вы. А вот к чему. Во-первых, я не женат, во-вторых, я, как вам известно, не Андрей и наконец в-третьих, когда я проснулся наволочка была пропитана кровью и голова болела, как после хорошего нокаута.
Получается, Пётр ошибся, перепутав меня с каким-то Андреем и, мало того, не смог даже нормально донести в чём я обвиняюсь. И мне, собственно, не остаётся ничего иного кроме как согласиться с присутствием мифического во вселенной и, наоборот, усомниться в непоколебимости божественного.
— Подожди, - несколько натянуто произнёс Серёга, - Я тоже его видел. Кожаная куртка, джинсы, невнятные обвинения, и что-то вроде "э-э, как это будит паруски"
Лёша поднялся со стула, подошёл к окну, опёрся о подоконник и смотря в окно негромко произнёс: - Со мной произошло практически то же самое...
— Может хватит меня подкалывать? - раздражённо бросил я им, - Это и вправду случилось. И я не Булгаков, чтобы выдумывать забавные религиозные истории.
— Да, хорош злиться, - заговорили они чуть ли не одновременно, - "перестань", "давай разберёмся", "что это такое". Ну многое другое с использованием, об этом я умолчу, нецензурных оборотов.
— Ну и что там происходит? ОН хрустнул яблоком.
— Всё в порядке, как я... Простите - мы - планировали. Сидят на кухне, обсуждают, спорят.
— Ты уверен?
— Конечно! Я... мы, то есть, вернём их к Богу через осознание, что Он, ну, в смысле, Вы, точно есть, но дети его могут ошибаться. Поскольку и посланникам его также присущи ошибки. Поэтому и сам он может ошибаться. Это сподвигнет их к созданию новой церкви с более лояльным отношением к прегрешениям. Более, так сказать, тролейрантную. Что даст нам намного больше вер...
— Какую?
— Толренайтную... Толнерайтную... Прости меня, Господи, я ещё не до конца отошёл от того задания.
— Да не, не волнуйся, Я потому и послал тебя, что двух слов связать не можешь.
#абсурдныесказки